2020년 7월 고3 모의고사 영어 DB

2073-18::We are planning to open a school for the underprivileged students of the locality at Norristown. As a nonprofit organization, the school will be run only on your contributions and resources as gifts to the children we hope to help. Our outline of the school is at a primitive stage currently, and its execution and extension are hugely dependent on your donations. These children that we hope to help are often seen working in factories and cafes due to their family's financial difficulties. It is a great disappointment that such a young population of our community is wasted and cannot see the light of education. Kindly look at our plan on our website dreamproject and donate at your convenience. We hope that you will be a part of our project and look forward to further support and encouragement.::저희는 인근 소외계층 학생들을 위해 Norristown에 학교를 개교할 계획을 세우고 있습니다. 비영리 단체로서, 그 학교는 우리가 돕고자 하는 아이들에게 주는 선물로서의 당신의 기부금과 자원만으로 운영될 것입니다. 학교에 대한 저희의 윤곽은 현재 초기 단계에 있으며, 그것의 실행과 확장은 당신의 기부에 크게 달려 있습니다. 우리가 돕기를 희망하는 이 아이들은 가족의 재정난 때문에 공장과 카페에서 일하는 모습이 자주 목격됩니다. 우리 지역사회의 그런 어린 아이들이 능력을 발휘하지 못하고 교육의 빛을 보지 못하는 것은 참으로 실망스러운 일입니다. 부디 저희 웹사이트 dreamproject에서 저희 계획을 보시고 편하신 대로 기부하십시오. 저희는 당신이 우리의 프로젝트의 일원이 되기를 희망하며 더 많은 지지와 격려를 기대합니다.
2073-19::The hotel lobby was elegant and well lit. Good, light brown woodwork and stainless steel. A short metro carriage runs through this place carrying executives. I am well dressed in a charcoal colour suit with a matching tie and black shoes. I feel great thinking I am fitted out to charm any crowd. But I forget where I've left my briefcase and laptop. I stop the metro and tell them that I need to check for my bag in their glass bag carriage. I find all sorts of bags except mine. I doubt whether I have brought it with me to this country at all. Mr. nice guy that I am, I don't like to keep others waiting. I let the metro move which moves quickly and is almost out of sight when I realise that one of my expensive shoes is missing! I must have left it in the cabin while looking for the bag and the metro has left. I feel myself blushing.::호텔 로비는 품격 있고 조명이 잘 되어 있었다. 연갈색 목조와 철조도 훌륭했다. 짧은 열차가 임원들을 태우고 이곳을 지나 달린다. 나는 짙은 회색의 정장을 잘 차려 입고 그에 어울리는 넥타이를 매고 검정 구두를 신고 있다. 나는 어떠한 군중도 매료시킬 준비가 되어 있다고 생각하니 기분이 매우 좋다. 하지만 나는 내 서류 가방과 노트북을 어디에 두었는지 잊고 있다. 나는 열차를 멈추고 그들에게 가방을 두는 유리창이 있는 객차에 내 가방이 있는지 확인할 필요가 있다고 말한다. 내 것을 제외한 온갖 종류의 가방이 보인다. 나는 내가 그것을 이 나라에 가져오긴 했는지 의심스럽다. 나는 멋진 남자이기에, 다른 사람들을 기다리게 하는 것을 좋아하지 않는다. 내가 열차를 가게 하여 그것이 빠르게 움직여 시야에서 거의 사라질 때 나는 내 값비싼 신발 중 한 짝이 없어졌다는 것을 깨닫는다! 가방을 찾는 동안 나는 그것을 객실 안에 두었음이 틀림없고 열차는 떠나버렸다. 나는 얼굴이 빨갛게 달아오르는 것을 느낀다. 
2073-20::Here's something to consider. If you have a friend whose friendship you wouldn't recommend to your sister, or your father, or your son, why would you have such a friend for yourself? You might say, out of loyalty. Well, loyalty is not identical to stupidity. Loyalty must be negotiated, fairly and honestly. Friendship is a reciprocal arrangement. You are not morally obliged to support someone who is making the world a worse place. Quite the opposite. You should choose people who want things to be better, not worse. It's a good thing, not a selfish thing, to choose people who are good for you. It's appropriate and praiseworthy to associate with people whose lives would be improved if they saw your life improve.::고려해야 할 것이 있다. 만일 여러분이 여러분의 여자 형제, 아버지, 혹은 아들에게 사귀라고 추천하지 않을 친구가 있다면, 왜 여러분은 자신을 위해 그런 친구를 두는가? 아마도 여러분은 이렇게 말할 것이다, 신의 때문이라고. 글쎄, 신의는 어리석음과 같지 않다. 신의는 공정하고 정직하게 협상되어야 한다. 우정은 상호 합의이다. 여러분은 세상을 더 나쁜 곳으로 만들고 있는 누군가를 도덕적으로 지지할 의무가 없다. 완전히 정반대이다. 여러분은 상황이 더 나빠지는 것이 아니라 더 나아지기를 원하는 사람들을 선택해야 한다. 여러분에게 좋은 사람을 고르는 것은 이기적인 일이 아니라 좋은 일이다. 여러분의 삶이 개선되는 것을 보면 자신의 삶도 개선될 사람들과 사귀는 것은 적절하고 칭찬할 만한 일이다. 
2073-21::In recent years I've come to see that, amazingly, the key to almost all of our problems is faulty storytelling, because it's storytelling that drives the way we gather and spend our energy. I believe that stories ― not the ones people tell us but the ones we tell ourselves ― determine nothing less than our personal and professional destinies. And the most important story you will ever tell about yourself is the story you tell to yourself. So, you'd better examine your story, especially this one that's supposedly the most familiar of all. "The most erroneous stories are those we think we know best ― and therefore never scrutinize or question," said paleontologist Stephen Jay Gould. Participate in your story rather than observing it from afar. Make sure it's a story that compels you. Tell yourself the right story ― the rightness of which only you can really determine. If you're finally living the story you want, then it needn't ― it shouldn't and won't ― be an ordinary one. It can and will be extraordinary. After all, you're not just the author of your story but also its main character, the hero. Heroes are never ordinary.::최근 몇 년간 나는 놀랍게도 우리의 문제 중 거의 모든 것에 대한 실마리가 '잘못된 스토리텔링'이라는 것을 알게 되었는데, 이는 우리가 우리의 에너지를 모으고 소비하는 방식을 '추진하는' 것이 바로 스토리텔링이기 때문이다. 나는 이야기, 즉 사람들이 우리에게 말하는 이야기가 아닌 우리가 우리 자신에게 말하는 이야기가 우리의 개인적, 직업적 운명만큼이나 중요한 것을 결정한다고 믿는다. 그리고 여러분이 자신에 대해 말할 가장 중요한 이야기는 여러분이 여러분 자신'에게' 말하는 이야기이다. 그러니 여러분은 여러분의 이야기, '특히' 아마도 모든 것 중 가장 친숙한 이 이야기를 살펴보는 것이 좋을 것이다. "가장 잘못된 이야기는 우리가 가장 잘 안다고 생각하는, 그리고 그로 말미암아 절대 면밀히 조사하거나 의문을 품지 않는 이야기이다"라고 고생물학자 Stephen Jay Gould가 말했다. 여러분의 이야기를 멀리서 관찰하기보다는 그것에 참여해라. 반드시 그것이 여러분으로 하여금 따르게 하는 이야기 이도록 해라. 여러분 자신에게 올바른 이야기를 해라, 그리고 그것의 올바름은 오직 '여러분'만이 실제로 결정할 수 있다. 만일 여러분이 마침내 여러분이 원하는 이야기를 살고 있다면, 그것은 평범한 것이 될 필요가 없으며, 그렇게 되어서도 안 되고 그렇게 되지도 않을 것이다. 그것은 비범할 수 있고 또 그렇게 될 것이다. 결국, 여러분은 여러분 이야기의 작가일 뿐만 아니라 또한 그 주인공이자 영웅이다. 영웅은 절대 평범하지 않다. 
2073-22::A question can be raised about the basic notion that sensitivity to problems is critical in setting the creative process in motion. It is no doubt true that many people are motivated to carry out creative activities because of problems they sense in their personal or professional environments. However, there is historical evidence that the creative process can be set in motion without necessity, even in the domain of invention. As one example, consider the invention of the airplane. At the end of the nineteenth century a number of research projects were underway whose purpose was the invention of a flying machine. At that time, there was no need for such a machine; only gradually, after the Wright brothers were successful in inventing the airplane, did the broader implications of that invention become apparent. So the driving force behind the invention of the airplane seems not to have been necessity. There was no need to fly; people simply wanted to.::창의적인 과정이 시작되는 데 있어서 문제에 대한 민감성이 중요하다는 기본적인 생각에 대해 의문이 제기될 수 있다. 많은 사람들이 자신의 개인적 또는 직업적인 환경에서 감지한 문제 때문에 창의적인 활동을 수행하도록 동기를 부여 받는다는 것은 의심할 바가 없다. 하지만, 발명의 영역에 서조차, 필요라는 것이 없이도 창의적인 과정이 시작될 수 있다는 역사적인 증거가 있다. 한 사례로, 비행기의 발명을 생각해 보라. 19세기 말에 항공기 발명을 목적으로 하는 많은 연구 프로젝트가 진행 중이었다. 그 당시에는, 그러한 기계에 대한 필요가 없었고, 그저 서서히, 라이트 형제가 비행기를 발명하는 데 성공한 이후에야, 그 발명의 더 광범위한 영향이 분명해졌다. 따라서 비행기 발명 뒤에 있는 원동력은 필요가 아니었던 것으로 보인다. 즉, 날아야 할 '필요'가 있었던 것이 아니라, 사람들이 단지 '그렇게 하기를 원했던' 것이다. 
2073-23::Pet owners sometimes tire of their animals or become overwhelmed by caring for a large number of pets or a difficult pet. Rather than face the stress of turning the pet in to a shelter, owners drive pets far from their home range and abandon them. Some people believe the animal has a better chance to survive roaming free than at a shelter, a false belief formed to salve the pet abandoner's conscience. Releasing your pet, whether a cat, rabbit, or bearded dragon, is not the answer. Typically, people report roaming dogs for pickup by animal control authorities, who take the dog to the local shelter. Cats and exotic or unusual animals, unless confined to a small area, are not usually discovered or reported. Released pets not captured and sheltered suffer from weather, wild predators, and a lack of adequate food. Some pets die a difficult death. Other released pets survive and breed successfully. In these cases, the survivor pets become an invasive species and the environment suffers.::애완동물 주인들은 때때로 자신의 동물에 싫증이 나기도 하고, 많은 수의 애완동물이나 까다로운 애완동물을 돌보는 것에 의해 어쩔 줄 몰라 하기도 한다. 주인들은 애완동물을 보호소에 들여보내는 스트레스를 직면하기보다는, 그것들을 거주 범위로부터 멀리 떨어진 곳으로 운전해 가서 버린다. 어떤 사람들은 그 동물이 보호소에서보다 자유롭게 돌아다닐 때 생존할 가능성이 더 크다고 믿는데, 이는 애완동물을 버린 사람의 죄책감을 덜기 위해 형성된 잘못된 믿음이다. 고양이든 토끼든 턱수염도마뱀이든, 여러분의 애완동물을 풀어주는 것이 정답은 아니다. 일반적으로, 사람들은 방랑하는 개들을 동물 관리 당국이 거두어가도록 신고하고, 그 당국은 그 개를 지역 보호소로 데려간다. 좁은 지역에 국한되어 있지 않는 한, 고양이와 이국적이거나 특이한 동물은 대개 발견되지 않거나 신고되지 않는다. 포획되지 않고 보호받지 않은 풀려난 애완동물들은 날씨, 야생 포식자, 그리고 적절한 먹이의 부족으로 고통 받는다. 어떤 애완동물들은 힘든 죽음을 맞이한다. 다른 풀려난 애완동물들은 살아남아 성공적으로 번식한다. 이러한 경우에, 생존한 애완동물들은 침입종이 되어 환경이 고통 받는다. 
2073-24::The borderless-world thesis has been vigorously criticized by many geographers on the grounds that it presents a simplistic and idealized vision of globalization. It appears that the more territorial borders fall apart, the more various groups around the world cling to place, nation, and religion as markers of their identity. In other words, the reduction in capacity of territorial borders to separate and defend against others often elicits adverse reactions in numerous populations. Difference between people and places may be socially constructed through the erection of boundaries, but this does not mean that it is not deeply internalized by the members of a society. So far, the consumption-dominated rhetoric of globalization has done little to uncouple the feeling of difference that borders create from the formation of people's territorial identities.::국경 없는 세계라는 논제는 세계화에 대한 굉장히 단순하고 이상화된 비전을 제시한다는 이유로 많은 지리학자로부터 격렬하게 비난 받아 왔다. 영토 경계가 허물어질수록 세계 각지의 다양한 집단이 그들의 정체성의 표시로 장소, 국가, 종교에 집착하는 것으로 보인다. 즉, 다른 집단들을 분리하고 그들로부터 방어하는 영토 경계 능력의 감소는 종종 수많은 집단에서 부정적인 반응을 일으킨다. 사람과 장소의 차이는 경계를 세움으로써 사회적으로 형성될 수 있지만, 그렇다고 해서 이것이 한 사회의 구성원들에 의해 깊이 내면화되지 않는다는 뜻은 아니다. 지금까지, 세계화에 대한 소비중심의 담화는 국경이 만들어내는 차이의 느낌을 사람들의 영토 정체성 형성으로부터 분리하는 데 거의 도움이 되지 않았다. 
2073-25::The above graph shows the global sales expectations of internal combustion (IC) cars and electric cars from 2020 through 2040. Overall, electric car sales are expected to be on the rise for the next 20 years until 2040 while IC car sales are anticipated to reach their peak in 2025 and decrease afterwards. In 2025, IC and electric car sales are each expected to grow by five million units compared to 2020. Until 2035, IC cars are projected to still sell more than electric cars, but the story changes in 2040 when electric car sales are predicted to outnumber those of IC cars. In 2035, the sales gap between IC and electric cars is expected to be smaller compared to that of 2030, with electric cars selling over 40 million units. In 2040, 65 million electric cars are anticipated to be sold globally, which is ten million more than IC car sales.::위 그래프는 2020년부터 2040년 사이의 내연 자동차와 전기 자동차의 전 세계 예상 판매량을 보여 준다. 전반적으로, 내연 자동차 판매량은 2025년에 정점에 이르고 이후에는 감소할 것으로 예상되는 반면, 전기 자동차 판매량은 2040년까지 앞으로 20년간 증가할 것으로 예측된다. 2025년에는 내연 자동차 판매량과 전기 자동차 판매량이 2020년에 비해 각각 5백만 대가 증가할 것으로 예측된다. 2035년까지는 내연 자동차가 전기 자동차보다 여전히 더 많이 팔릴 것으로 예상된다, 하지만, 2040년에는 이야기가 달라지는데 전기 자동차의 판매량이 내연 자동차 판매량보다 많아질 것으로 예상된다. 2035년에는 전기 자동차가 4천만 대를 초과해 팔리면서, 내연 자동차와 전기 자동차의 판매량 차이가 2030년에 비해 더 작아질 것으로 예상된다. 2040년에는, 6천 5백만 대의 전기 자동차가 전 세계적으로 판매될 것으로 예상되는데, 이것은 내연 자동차 판매량보다 천만 대 더 많은 수치이다. 
2073-26::Born in Nagyszentmiklos, Hungary, Béla Bartók began composing music at the age of nine. At eleven Bartók played in public for the first time. The performance included a composition of his own. He later studied at the Royal Hungarian Academy of Music, following the lead of another eminent Hungarian composer, Ernö Dohnányi. From 1905, he began a long collaboration with fellow Hungarian Zoltán Kodály in trying to popularize Hungarian folk songs and gained a practical knowledge of string writing from both folk and classical musicians. Bartók had a successful career as a pianist, performing throughout Europe and in the United States with musicians such as the jazz clarinetist Benny Goodman. With the rise of fascism, he refused to play in Germany after 1933. In 1940, he left Budapest for the United States and died there in 1945.::헝가리 Nagyszentmiklos에서 태어난 Béla Bartók는 9세의 나이에 작곡을 시작했다. 11세에 Bartók는 처음으로 대중 앞에서 연주했다. 연주에는 자신이 작곡한 곡이 포함되었다. 이후에 그는 또 다른 저명한 헝가리 작곡가인 Ernö Dohnányi의 본을 따라 Royal Hungarian Academy of Music에서 공부했다. 1905년부터 그는 헝가리 민요를 대중화하려는 노력으로 동료 헝가리인인 Zoltán Kodály와 오랜 협업을 시작했고, 민요 음악가들과 클래식 음악가들로부터 현악 작곡에 대한 실질적인 지식을 얻었다. Bartók는 재즈 클라리넷 연주자 Benny Goodman과 같은 음악가들과 함께 유럽 전역과 미국에서 연주하면서 피아노 연주자로서 성공을 거두었다. 파시즘이 부상하면서, 그는 1933년 이후 독일에서 연주하는 것을 거절했다. 1940년에 그는 부다페스트를 떠나 미국으로 갔고 1945년에 그곳에서 사망했다. 
2073-29::Metacognition simply means "thinking about thinking," and it is one of the main distinctions between the human brain and that of other species. Our ability to stand high on a ladder above our normal thinking processes and evaluate why we are thinking as we are thinking is an evolutionary marvel. We have this ability because the most recently developed part of the human brain ― the prefrontal cortex ― enables self-reflective, abstract thought. We can think about ourselves as if we are not part of ourselves. Research on primate behavior indicates that even our closest cousins, the chimpanzees, lack this ability (although they possess some self-reflective abilities, like being able to identify themselves in a mirror instead of thinking the reflection is another chimp). The ability is a double-edged sword, because while it allows us to evaluate why we are thinking what we are thinking, it also puts us in touch with difficult existential questions that can easily become obsessions.::메타인지는 단순히 "생각에 대해 생각하는 것"을 의미하며, 그것은 인간의 두뇌와 다른 종의 두뇌 간의 주요 차이점 중 하나이다. 우리의 통상적인 사고 과정 위에 있는 사다리에 높이 서서 왜 우리가 지금 생각하고 있는 것처럼 생각하고 있는지 평가할 수 있는 우리의 능력은 진화론적으로 놀라운 일이다. 우리는 이 능력을 가지고 있는데, 인간 두뇌의 가장 최근에 발달한 부분인 전두엽 피질이 자기 성찰적이고 추상적인 사고를 가능하게 하기 때문이다. 우리는 우리가 우리 자신의 일부가 아닌 것처럼 우리 자신에 대해 생각할 수 있다. 영장류의 행동에 대한 연구는 우리의 가장 가까운 사촌인 침팬지조차도 (거울에 비친 모습을 다른 침팬지라고 생각하는 대신 거울 속의 자기 자신을 알아볼 수 있는 것과 같이, 그들이 약간의 자기 성찰적인 능력을 가지고 있기는 하지만) 이 능력이 결여되어 있음을 보여 준다. 그 능력은 양날의 칼인데, 왜냐하면 그것은 우리로 하여금 우리가 생각하고 있는 것을 왜 생각하고 있는지 평가할 수 있게 해주는 한편, 또한 우리로 하여금 쉽게 강박 관념이 될 수 있는 어려운 실존적 질문들과 접촉하게 하기 때문이다. 
2073-30::At a time when concerns about overpopulation and famine were reaching their highest peak, Garrett Hardin did not blame these problems on human ignorance ― a failure to take note of dwindling per capita food supplies, for example. Instead, his explanation focused on the discrepancy between the interests of individual households and those of society as a whole. To understand excessive reproduction as a tragedy of the commons, bear in mind that a typical household stands to gain from bringing another child into the world ― in terms of the net contributions he or she makes to household earnings, for example. But while parents can be counted on to assess how the well-being of their household is affected by additional offspring, they overlook other impacts of population growth, such as diminished per capita food supplies for other people. In other words, the costs of reproduction are largely shared, rather than being shouldered entirely by individual households. As a result, reproduction is excessive.::인구과잉과 기근에 대한 우려가 최고조에 달하고 있던 시기에 Garrett Hardin은 이러한 문제들을, 예를 들어 줄어드는 1인당 식량 공급을 주목하지 못한 것과 같은 인간의 무지 탓으로 돌리지 않았다. 대신, 그의 설명은 개별 가구의 이익과 사회 전체의 이익 간의 불일치에 초점을 두었다. 과도한 번식을 공유지의 비극으로 이해하려면, 예를 들어 아이가 가정 수익에 가져오는 순이익의 측면에서, 전형적인 가정은 또 다른 아이를 세상에 낳음으로써 이익을 얻을 것이라는 점을 기억하라. 하지만 부모들은 비록 그들 가정의 행복이 추가된 자식에 의해 어떻게 영향을 받는지 분명히 평가를 하겠지만, 그들은 다른 사람들의 1인당 식량 공급 감소와 같은 인구 증가의 다른 영향을 간과한다. 다시 말해, 번식에 드는 비용은 개별 가구에게 전적으로 떠맡겨지는 것이 아니라 대부분 공유된다. 그 결과 지나친 번식이 일어난다. 
2073-31::Both the acquisition and subsequent rejection of agriculture are becoming increasingly recognized as adaptive strategies to local conditions that may have occurred repeatedly over the past ten millennia. For example, in a recent study of the Mlabri, a modern hunter-gatherer group from northern Thailand, it was found that these people had previously been farmers, but had abandoned agriculture about 500 years ago. This raises the interesting question as to how many of the diminishing band of contemporary hunter-gatherer cultures are in fact the descendents of farmers who have only secondarily readopted hunter-gathering as a more useful lifestyle, perhaps after suffering from crop failures, dietary deficiencies, or climatic changes. Therefore, the process of what may be termed the 'agriculturalization' of human societies was not necessarily irreversible, at least on a local level. Hunter-gatherer cultures across the world, from midwestern Amerindians to !Kung in the African Kalahari, have adopted and subsequently discarded agriculture, possibly on several occasions over their history, in response to factors such as game abundance, climatic change, and so on.::농업을 습득하는 것과 그 후의 폐기는 지난 10,000년 동안에 걸쳐 반복적으로 일어났을지도 모르는 지역 상황에 대한 적응 전략으로 점차 인식되고 있다. 예를 들어, 태국 북부 출신의 현대 수렵채집 집단인 Mlabri에 대한 최근 연구에서, 이 사람들은 이전에는 농부였지만, 약 500년 전에 농업을 포기한 것으로 밝혀졌다. 이것은 감소 중인 현대의 수렵채집 문화 집단들 중 얼마나 많은 수가 실제로는 아마도 흉작, 식량 부족 또는 기후 변화로부터 시달린 후에야 더욱 유익한 생활양식으로서 이차적으로 수렵채집을 다시 채택했던 농부들의 후손이었는가에 대해 흥미로운 문제를 제기한다. 그러므로, 인간 사회의 '농업화'라고 불릴 수 있는 것의 과정은 적어도 국지적인 차원에서 보면 반드시 되돌릴 수 없는 것은 아니었다. 중서부 아메리카 원주민들로부터 아프리카 칼라하리의 !Kung족(族)에 이르기까지 전 세계의 수렵채집 문화는 풍부한 사냥감, 기후 변화 등과 같은 요인에 대응하여 농업을 아마도 역사상 여러 차례 채택하고 그 후에 폐기했을 것이다. 
2073-32::Sometimes it seems that contemporary art isn't doing its job unless it provokes the question, 'But is it art?' I'm not sure the question is worth asking. It seems to me that the line between art and not-art is never going to be a sharp one. Worse, as the various art forms ― poetry, drama, sculpture, painting, fiction, dance, etc. ― are so different, I'm not sure why we should expect to be able to come up with a single definition that can capture their variety. Art seems to be a paradigmatic example of a Wittgensteinian 'family resemblance' concept. Try to specify the necessary and sufficient condition for something qualifying as art and you'll always find an exception to your criteria. If philosophy were to admit defeat in its search for some immutable essence of art, it is hardly through lack of trying. Arguably, we have very good reasons for thinking that this has been one of the biggest wild goose chases in the history of ideas.::때때로 '그런데 이것이 예술인가?'라는 질문을 불러일으키지 않는다면 현대 예술이 제 역할을 하지 못하는 것처럼 보인다. 나는 그 질문이 물어볼 가치가 있는지 잘 모르겠다. 나에게는 예술과 예술이 아닌 것 간의 경계가 결코 뚜렷한 것이 될 수 없을 것이라고 생각된다. 설상가상으로 시, 희곡, 조각, 회화, 소설, 무용, 기타 등등의 다양한 예술 형식은 매우 달라서, 나는 왜 우리가 그것들의 다양함을 표현할 수 있는 단 하나의 정의를 생각해 낼 수 있다고 기대해야 하는지 잘 모르겠다. 예술은 비트겐슈타인의 '가족 유사성' 개념의 전형적인 예시인 것처럼 보인다. 무언가가 예술로서 자격을 갖추기 위한 필요충분조건을 명시하려고 노력해보라, 그러면 여러분은 여러분의 기준에 있어서의 하나의 예외를 항상 발견할 것이다. 만약 철학이 어떠한 예술의 변치 않는 본질을 찾아내는 데 있어서 실패를 인정한다면, 그것은 시도의 부재 때문일 리는 거의 없다. 거의 틀림없이 우리는 이것이 사상의 역사에 있어서 가장 부질없는 시도 중 하나였을 것이라고 생각할 충분한 이유가 있다. 
2073-33::Rights imply obligations, but obligations need not imply rights. The obligations of parents to our children go way beyond their legal rights. Nor do the duties of rescue need to be matched by rights. We respond to a child drowning in a pond because of her plight, not her rights. A society that succeeds in generating many obligations can be more generous and harmonious than one relying only on rights. Obligations are to rights what taxation is to public spending ― the bit that is demanding. Western electorates have mostly learned that discussion of public spending must balance its benefits against how it would be financed. Otherwise, politicians promise higher spending during an election, and the post-election excess of spending over revenue is resolved by inflation. Just as new obligations are similar to extra revenue, so the creation of rights is similar to extra spending. The rights may well be appropriate, but this can only be determined by a public discussion of the corresponding obligations.::권리는 의무를 수반하지만, 의무가 권리를 수반할 필요는 없다. 우리 자녀에 대한 부모의 의무는 그들의 법적 권리를 훨씬 넘어선다. 구조의 의무도 권리와 일치될 필요가 없다. 우리는 연못에 빠진 아이에 반응하는데 이는 아이의 권리가 아니라 아이의 곤경 때문이다. 많은 의무를 창출하는데 성공한 사회는 권리에만 의존하는 사회보다 더 관대하고 조화로울 수 있다. 권리에 대한 의무의 관계는 공공 지출에 대한 과세의 관계와 같으며 그것은 힘든 부분이다. 서구의 유권자들은 공공 지출에 대한 논의가 공공 지출의 혜택과 그것의 자금 조달 방식의 균형을 맞춰야 한다는 것을 대부분 알게 되었다. 그렇지 않으면 정치인들은 선거 기간에 더 많은 지출을 약속하고 세입보다 많은 선거 후의 초과 지출은 인플레이션에 의해 해결된다. 새로운 의무가 추가 세입과 유사하듯이, 권리의 창출은 추가 지출과 유사하다. 그 권리는 아마 적절하겠지만 이것은 그에 상응하는 의무에 대한 공공의 논의에 의해서만 판단될 수 있다. 
2073-34::In the longer term, by bringing together enough data and enough computing power, the data-giants could hack the deepest secrets of life, and then use this knowledge not just to make choices for us or manipulate us, but also to re-engineer organic life and to create inorganic life forms. Selling advertisements may be necessary to sustain the giants in the short term, but they often evaluate apps, products and companies according to the data they harvest rather than according to the money they generate. A popular app may lack a business model and may even lose money in the short term, but as long as it sucks data, it could be worth billions. Even if you don't know how to cash in on the data today, it is worth having it because it might hold the key to controlling and shaping life in the future. I don't know for certain that the data-giants explicitly think about it in such terms, but their actions indicate that they value the accumulation of data more than mere dollars and cents.::장기적으로 볼 때, 충분한 데이터와 충분한 컴퓨팅 능력을 결합시킴으로써, 거대 데이터 기업들은 삶의 가장 깊숙한 비밀들을 해킹할 수 있고, 이 지식을 우리를 위해 선택을 하거나 우리를 조종할 뿐만 아니라 유기적 생명을 재설계하고 비유기적 생명체를 창조하기 위해 사용할 수 있다. 광고를 판매하는 것은 단기적으로 거대 기업들을 지탱하기 위해 필요할 수 있지만, 거대 기업들은 종종 앱, 제품, 회사들이 창출하는 돈에 따라서라기보다 는 그것들이 수집하는 데이터에 따라 그것들을 평가한다. 인기 있는 앱은 비즈니스 모델이 없고 단기적으로는 심지어 돈을 잃을 수도 있지만 그것이 데이터를 빨아들이는 한 수십억의 가치가 있을 수 있다. 심지어 여러분이 오늘날 데이터로 어떻게 돈을 벌지 모른다 할지라도, 데이터가 미래에 삶을 통제하고 형성할 수 있는 열쇠를 쥐고 있을지도 모르기 때문에 그것을 보유할 가치가 있다. 나는 거대 데이터 기업들이 데이터에 대해 그러한 관점에서 명시적으로 생각하는지 확실히 알지 못하지만, 그들의 행동은 그들이 데이터의 축적을 단지 돈보다 더 중요하게 여긴다는 것을 보여준다. 
2073-35::Argument is "reason giving", trying to convince others of your side of the issue. One makes claims and backs them up. The arguer tries to get others to "recognize the rightness" of his or her beliefs or actions. Interpersonal argumentation, then, has a place in our everyday conflicts and negotiations. One of the positive features of interpersonal arguments is that they are comprised of exchanges between two people who feel powerful enough to set forth reasons for their beliefs. If two people are arguing, it is because they are balanced enough in power (or in their desire to reestablish a power balance) to proceed. Lack of argument, in fact, may show that one of the parties feels so powerless that he or she avoids engaging directly with the other.::논쟁이란 다른 사람들에게 쟁점에 관한 여러분의 입장을 납득시키려고 노력하면서 "이유를 대는 것"이다. 사람들은 주장을 하고, 그것을 뒷받침한다. 논쟁자는 다른 사람들이 자신의 믿음이나 행동의 "정당성을 인정"하도록 하기 위해 노력한다. 그렇기에, 사람 간의 논쟁은 우리의 일상적인 갈등이나 협상에 존재한다. 사람 간의 논쟁에서 긍정적인 특징 중 한 가지는 그것이 자신들의 믿음에 대한 이유를 제시할 수 있을 만큼 충분히 강하다고 느끼는 두 사람 간의 언쟁으로 구성되어 있다는 것이다. 만일 두 사람이 논쟁하고 있다면, 그것은 그들이 (논쟁을) 이어나가게 하는 힘에 있어서(혹은 힘의 균형을 회복하려는 욕구에 있어서) 충분히 균형을 이루고 있기 때문이다. 사실, 논쟁의 결여는 당사자 중의 한 명이 너무나 무력함을 느껴서 그 또는 그녀가 상대방과 직접 상대하기를 피한다는 것을 나타낼 수 있다. 
2073-36::The reason why any sugar molecule ― whether in cocoa bean or pan or anywhere else ― turns brown when heated is to do with the presence of carbon. Sugars are carbohydrates, which is to say that they are made of carbon ("carbo-"), hydrogen ("hydr-"), and oxygen ("-ate") atoms. When heated, these long molecules disintegrate into smaller units, some of which are so small that they evaporate (which accounts for the lovely smell). On the whole, it is the carbon-rich molecules that are larger, so these get left behind, and within these there is a structure called a carbon-carbon double bond. This chemical structure absorbs light. In small amounts it gives the caramelizing sugar a yellow-brown color. Further roasting will turn some of the sugar into pure carbon (double bonds all round), which creates a burnt flavor and a dark-brown color. Complete roasting results in charcoal. All of the sugar has become carbon, which is black.::카카오 열매 안이나 냄비 안, 혹은 어디에 있든, 당 분자가 가열되었을 때 갈색으로 변하는 이유는 탄소의 존재와 관련이 있다. 당은 탄수화물인데, 이것은 당이 탄소("carbo-"), 수소("hydr-") 그리고 산소("-ate") 원자로 이루어졌다는 것을 의미한다. 가열되었을 때, 이 긴 분자는 더 작은 단위로 분해되고, 이 중 일부는 너무 작아서 증발한다(이것은 좋은 냄새가 나는 이유를 설명해 준다). 대체로, 더 큰 것이 탄소가 풍부한 분자라서, 이것이 남게 되고, 이 안에는 탄소탄소 이중 결합이라고 불리는 구조가 있다. 이 화학 구조는 빛을 흡수한다. 적은 양일 때 그것은 캐러멜화된 당에 황갈색을 띠게 한다. 더 로스팅하면 일부의 당이 (사방에 이중 결합이 있는) 순수 탄소가 되는데, 그것은 탄맛과 진갈색을 만들어낸다. 완전히 로스팅하면 숯이 된다. 즉 모든 당이 탄소가 되고, 검은색이 된다. 
2073-37::In the 1980s and '90s, some conservationists predicted that orangutans would go extinct in the wild within 20 or 30 years. Fortunately that didn't happen. Many thousands more orangutans are now known to exist than were recognized at the turn of the millennium. This doesn't mean that all is well in the orangutans' world. The higher figures come thanks to improved survey methods and the discovery of previously unknown populations, not because the actual numbers have increased. In fact, the overall population of orangutans has fallen by at least 80 percent in the past 75 years. It's indicative of the difficulty of orangutan research that scientist Erik Meijaard is willing to say only that between 40,000 and 100,000 live on Borneo. Conservationists on Sumatra estimate that only 14,000 survive there. Much of this loss has been driven by habitat destruction from logging and the rapid spread of vast plantations of oil palm, the fruit of which is sold to make oil used in cooking and in many food products.::1980년대와 90년대에, 일부 환경보호 활동가들은 오랑우탄이 20년 혹은 30년 이내에 야생에서 멸종할 것으로 예측했다. 다행히 그런 일은 발생하지 않았다. 밀레니엄의 전환기에 인지된 것보다 수천 마리나 더 많은 오랑우탄이 현존하는 것으로 알려져 있다. 이것은 오랑우탄의 세계에서 아무 문제가 없다는 의미가 아니다. 더 높은 그 수치는 실제 개체 수가 증가했기 때문이 아니라, 향상된 조사 기법들과 이전에 알려지지 않았던 개체들이 발견된 덕분에 나온 것이다. 사실, 전체 오랑우탄 개체 수는 지난 75년간 적어도 80퍼센트 감소했다. 과학자인 Erik Meijaard가 40,000마리에서 100,000마리 사이의 오랑우탄이 보르네오섬에 살고 있다고 만 말하는 것을 개의치 않는 것은 오랑우탄 연구의 어려움을 시사한다. 수마트라섬의 환경보호 활동가들은 단지 14,000마리만 그곳에서 생존하고 있다고 추측한다. 이러한 감소의 상당 부분은 벌목으로 인한 서식지 파괴와 요리 및 많은 식품에 사용되는 기름을 만들기 위해 판매되는 열매를 맺는 기름 야자나무의 광대한 재배 농장이 급속도로 널리 퍼진 것 때문에 초래되었다. 
2073-38::There are several broad differences in the way that liars and truth tellers discuss events. One difference is that liars say less overall than truth tellers. If you are telling the truth, the details of what happened are obvious. If you are lying, it is not easy to conjure up lots of details. Interestingly, truth tellers talk less about their emotions than liars do. That is because when you recall a real memory, you begin to reexperience some of the emotion from that event. As a result, that emotion feels obvious to you (and would be obvious to anyone watching you). If you are lying, though, you don't really experience that emotion, so you describe it instead. Truth tellers also talk about themselves more than liars, because people telling the truth are more focused on their own memories than liars are (who are also thinking about how their story is being perceived by others).::거짓말하는 사람들과 진실을 말하는 사람들이 일어난 일들에 관해 이야기하는 방식에는 몇 가지 큰 차이가 있다. 한 가지 차이점은 전반적으로 거짓말하는 사람들이 진실을 말하는 사람들보다 말을 덜 한다는 것이다. 만약 당신이 진실을 말하고 있다면, 일어난 일의 세부 내용은 분명하다. 만약 당신이 거짓말을 하고 있다면, 많은 세부 내용을 떠올리기가 쉽지 않다. 흥미롭게도, 진실을 말하는 사람들은 거짓말하는 사람보다 그들의 감정에 대해 '덜' 이야기한다. 그것은 당신이 실제 기억을 떠올리면, 당신은 일어났던 일에서 느꼈던 감정을 일부 다시 경험하기 시작하기 때문이다. 그 결과, 그 감정은 당신에게 분명하게 느껴진다(그리고 당신을 보는 누구에게라도 분명할 것이다). 하지만 만약 당신이 거짓말을 하고 있다면, 그 감정을 실제로 경험하지 못하고 있으므로 대신에 그 감정을 묘사하게 된다. 진실을 말하는 사람들은 또한 거짓말하는 사람보다 자기 자신에 대해 더 많이 이야기하는데 그 이유는 진실을 말하는 사람들은 거짓말하는 사람들보다 자신의 기억에 더 집중하기 때문이다 (그들은 또한 그들의 이야기가 다른 사람들에 의해 어떻게 인식되고 있는지에 대해 생각한다). 
2073-39::Geographic expansion (which placed us in new environments) and cultural innovation both changed the selective pressures humans experienced. The payoff of many traits changed, and so did optimal life strategy. For example, when humans hunted big game 100,000 years ago, they relied on close-in attacks with thrusting spears. Such attacks were highly dangerous and physically demanding, so in those days, hunters had to be heavily muscled and have thick bones. That kind of body had its disadvantages ― if nothing else, it required more food ― but on the whole, it was the best solution in that situation. But new weapons like the atlatl (a spearthrower) and the bow effectively stored muscle-generated energy, which meant that hunters could kill big game without big biceps and robust skeletons. Once that happened, lightly built people, who were better runners and did not need as much food, became competitively superior. A heavy build was yesterday's solution: expensive, but no longer necessary.::(우리를 새로운 환경에 놓이게 하는) 지리적 확장과 문화적 혁신 모두 인간이 경험하는 선택압을 변화시켰다. 많은 특징들의 이점이 변했고, 그래서 최적의 생존 전략도 변했다. 예를 들어, 인간이 10만 년 전에 큰 사냥감을 사냥했을 때, 그들은 가까운 거리에서 창으로 찌르는 공격에 의존했다. 그러한 공격은 매우 위험하고 신체적으로 힘들어서 그 당시에 사냥꾼들은 근육이 많아야 했고 굵은 뼈를 가져야 했다. 그러한 신체는 단점을 가지고 있었는데, 다른 것은 몰라도, 그것은 더 많은 식량을 필요로 했지만, 전체적으로 그것은 그 상황에서 최고의 해결책이었다. 하지만 atlatl(투창기)과 활과 같은 새로운 무기는 근육으로 생성되는 에너지를 효과적으로 비축했는데, 이것은 사냥꾼들이 큰 이두박근과 튼튼한 골격 없이도 큰 사냥감을 잡을 수 있다는 것을 의미했다. 그렇게 되자, 더 잘 달리고 그렇게 많은 식량을 필요로 하지 않는 가벼운 체구의 사람들은 경쟁적으로 우위에 있게 되었다. 큰 체구는 비용이 많이 들기만 하고 더 이상 필요하지 않은 과거의 해결책이었다. 
2073-40::In 2010 scientists conducted a rat experiment. They locked a rat in a tiny cage, placed the cage within a much larger cell and allowed another rat to roam freely through that cell. The caged rat gave out distress signals, which caused the free rat also to exhibit signs of anxiety and stress. In most cases, the free rat proceeded to help her trapped companion, and after several attempts usually succeeded in opening the cage and liberating the prisoner. The researchers then repeated the experiment, this time placing chocolate in the cell. The free rat now had to choose between either liberating the prisoner, or enjoying the chocolate all by herself. Many rats preferred to first free their companion and share the chocolate (though a few behaved more selfishly, proving perhaps that some rats are meaner than others).::2010년에 과학자들이 쥐 실험을 했다. 그들은 쥐 한 마리를 작은 우리 안에 가두고, 그 우리를 훨씬 더 큰 방 안에 두고는 또 다른 쥐가 그 방을 자유롭게 돌아다닐 수 있게 했다. 우리에 갇힌 쥐는 조난 신호를 내보냈는데, 이것은 자유로운 쥐도 불안과 스트레스의 징후를 보이게 했다. 대개의 경우, 자유로운 쥐는 결국 갇힌 동료를 도왔고, 몇 번의 시도 후에, 대개 우리를 열고 갇힌 쥐를 풀어주는 데 성공했다. 그러고 나서 이번에는 연구원들이 방 안에 초콜릿을 놓고 실험을 반복했다. 자유로운 쥐는 이제 갇힌 쥐를 풀어주거나 자기 혼자 초콜릿을 먹는 것 사이에서 선택해야만 했다. 많은 쥐가 먼저 동료를 풀어주고 나서, 초콜릿을 나눠 먹는 것을 택했다(하지만 몇 마리의 쥐가 더 이기적으로 행동했고, 이는 아마도 어떤 쥐들이 다른 쥐들보다 더 인색하다는 것을 증명했다). 
2073-4142::Culture is a uniquely human form of adaptation. Some theorists view it as a body of knowledge that developed to provide accurate information to people that helps them adjust to the many demands of life, whether that means obtaining food and shelter, defending against rival outgroups, and so on. Culture also tells us how groups of people work together to achieve mutually beneficial goals, and how to live our lives so that others will like and accept us ― and maybe even fall in love with us. So if adaptation to physical and social environments were all that cultures were designed to facilitate, perhaps cultures would always strive toward an accurate understanding of the world. However, adaptation to the metaphysical environment suggests that people do not live by truth and accuracy alone. Sometimes it is more adaptive for cultural worldviews to distort the truth about life and our role in it. Some things about life are too emotionally devastating to face head on, such as the inevitability of death. Because overwhelming fear can get in the way of many types of adaptive action, it sometimes is adaptive for cultures to provide "rose-colored glasses" with which to understand reality and our place in it. From the existential perspective, the adaptive utility of accurate worldviews is tempered by the adaptive value of anxiety-buffering illusions.::문화는 인간의 독특한 적응 형식이다. 일부 이론가들은 그것(문화)을 삶의 많은 요구에 적응하도록, 그것이 식량과 안식처를 얻는 것을 의미하든, 경쟁 관계에 있는 외(外)집단으로부터 방어하는 것을 의미하든, 그 밖에 다른 것을 의미하든, 도와주는 '정확한' 정보를 사람들에게 제공하기 위해 발전된 일체의 지식이라 본다. 문화는 또한 집단의 사람들이 상호 이익이 되는 목표를 달성하기 위해 어떻게 협력하는지, 그리고 다른 사람들이 우리를 좋아하고 받아들이고 어쩌면 심지어 우리와 사랑에 빠지도록 우리의 삶을 사는 방법을 우리에게 말해준다. 그러므로 만약 문화가 물리적 환경과 사회적 환경에 대한 적응을 촉진하도록 고안된 것이라면, 아마도 문화는 항상 세계를 정확하게 이해하는 방향으로 애써 나아가려고 할 것이다. 하지만 형이상학적 환경에의 적응은 사람들이 진실과 정확성에 따라서만 살지 않는다는 것을 시사한다. 때때로 문화에 기반을 둔 세계관이 삶에 대한 진실과 그 안에서의 우리의 역할을 왜곡하는 것이 더 적응을 돕는다. 죽음의 필연성과 같은 삶에 대한 어떤 것들은 정면으로 맞서기에는 너무 정서적으로 충격적이다. 압도적인 공포는 많은 종류의 적응 작용에 방해가 될 수 있으므로, 문화가 현실과 그 안에서 우리의 위치를 이해할 수 있게 하기 위해 "낙관적 견해"를 제공하는 것은 때때로 적응을 돕는다. 실존적 관점에서, 정밀한 세계관의 적응적 효용은 불안감을 완화하는 환상의 적응적 가치에 의해 경감된다. 
2073-4345::People were gathering in the boarding area for the cross-country flight from Chicago to Portland. Southwest Airlines has open seating. I wanted to be early in line for my boarding section so I could get a choice seat near the front. It was then I noticed the young mother with her toddler and infant. "Nobody is going to want to sit next to that wiggly boy," I thought to myself. "I'm traveling alone. I could do it. I might even be able to help the lady." Sure enough, no one had chosen the aisle seat by the threesome. "May I sit here?" I requested. We exchanged a few pleasantries after which I suggested that she let me hold her sleeping darling while she attended to the wiggly one. Her treasure was gratefully handed over. The little boy was well-behaved, but constantly moving. If she had had to hold the baby on her lap and entertain the wiggly one it would have been much more difficult. I mentally recalled some of my own journeys with wiggly ones on my lap, especially the day my own toddler cried the entire trip from Chicago to Florida, which was something of a nightmare. At least neither of these children was crying or being difficult. The sleeping baby seemed to get heavier as time went on. The book I had planned to read remained in my bag under the seat. Sleepiness overtook me for a short while. Then we could see the snow on Mt Hood, and I knew the flight would soon end. Finally the wiggly one slept. The baby sister had slept all the way across the country. Now she opened her big blue eyes and smiled at me, unafraid. Then it was my turn to play little games with her. How easy it was to entertain this contented baby! I offered to help the children into their stroller on the jet way, but the mother assured she could manage quite well on her own. In the terminal stood a young father waiting for his family to return from baby's first visit to far away grandparents. He was easily identified from his wife's description. As I passed him I smiled and lifted up a prayer for God's blessing on this lovely young family.::시카고에서 포틀랜드로 가는 국토횡단 비행기를 타기 위해 사람들이 탑승 구역에 모여들고 있었다. Southwest Airlines는 개방형 좌석을 가지고 있다. 앞쪽 근처 선택 좌석을 얻기 위해 나의 탑승 섹션에 일찍 줄을 서고 싶었다. 그 젊은 어머니가 그녀의 아이와 아기를 데리고 있는 것을 내가 알아차린 것은 그때였다. "아무도 저 꼼지락거리는 남자 아이 옆에 앉고 싶어 하지 않을 거야," 나는 속으로 생각했다. "나는 혼자 여행하고 있어. 내가 그걸 할 수 있어. 나는 그 엄마를 도울 수 있을지도 몰라." 아니나 다를까, 그 세 명 옆의 통로 좌석을 선택한 사람은 아무도 없었다. "여기 앉아도 될까요?" 나는 물었다. 우리는 몇 가지 즐거운 이야기를 주고받았는데, 나는 그 후 그녀가 꼼지락거리는 아이를 돌보는 동안 내가 그녀의 잠든 아기를 안아주겠다고 했다. 그녀의 보물이 기꺼이 넘겨졌다. 어린 남자 아이는 얌전했지만, 끊임없이 움직였다. 만약 그녀가 아기를 그녀의 무릎 위에 올려놓고 꼼지락거리는 아이를 즐겁게 해주어야 했다면 그것은 훨씬 더 어려웠을 것이다. 나는 내 무릎 위에 꼼지락거리는 아이들을 올려놓고 갔었던 몇 번의 나의 여행을 마음속으로 떠올렸는데, 특히 내 아이가 시카고에서 플로리다까지 가는 여행 내내 울었던 날은 악몽과도 같았다. 적어도 이 아이들 중 누구도 울거나 힘들게 굴지 않았다. 잠자는 아기는 시간이 지날수록 무거워지는 것 같았다. 내가 읽으려고 계획했던 책은 좌석 밑의 가방에 그대로 있었다. 잠시 나에게 졸음이 엄습했다. 그때 우리는 Hood 산에 쌓인 눈을 볼 수 있었고, 나는 비행이 곧 끝날 것을 알았다. 마침내 꼼지락거리는 아이가 잠들었다. 그 여자 아기는 국토를 가로지르는 내내 잠을 잤다. 이제 그녀는 커다란 푸른 눈을 뜨고 두려움 없이 나에게 미소 지었다. 그땐 내가 그녀와 간단한 게임을 할 차례였다. 이 만족스러워하는 아기를 즐겁게 해주는 것은 얼마나 쉬운 일이었는지! 나는 이동식 탑승교에서 아이들을 유모차에 태울 수 있도록 도와주겠다고 제안했지만, 그 어머니는 그녀 혼자서 꽤 잘 해낼 수 있다고 장담했다. 터미널에서는 한 젊은 아버지가 멀리 사는 조부모를 처음 방문한 아기를 데리고 돌아오는 자신의 가족을 기다리며 서있었다. 그의 아내의 묘사로 인해 그를 쉽게 알아보았다. 그를 지나칠 때 나는 미소를 지었고 이 사랑스러운 젊은 가족에 대해 신의 축복을 기원하는 기도를 올렸다.